М.К.Юрасов. Геза II и его русские союзники после смерти Владимира Володаревича.

ГЕЗА II И ЕГО РУССКИЕ СОЮЗНИКИ ПОСЛЕ СМЕРТИ ВЛАДИМИРА ВОЛОДАРЕВИЧА

Вслед за победой коалиции во главе с Изяславом Мстиславичем (главным союзником которого был венгерский король Геза II) над галицким князем Владимиром Володаревичем в 1152 г. было заключено соглашение, по условиям которого Владимир поклялся признавать над собой старшинство киевского князя и вернуть ему захваченные и присоединённые к Галичу окраинные города Киевской земли. Побеждённый князь обещал соблюдать условия соглашения на подаренном ему королём кресте св. Иштвана, а сам Геза дал королевское слово незамедлительно придти с войском в Галицкое княжество в случае, если Владимир нарушит данную им клятву.

Владимир Володаревич сразу же после ухода венгерского войска отказался от выполнения данной им клятвы, но и король, к которому Изяслав направил посольство с известием о нарушении галицким князем крестного целования, так и не появился более на Руси, т. е. не исполнил своего королевского слова.

В начале 1153 г. Владимир Володаревич скоропостижно скончался, но его преемник Ярослав Осмомысл (1153 — 1187) хоть и заявил о своей покорности Изяславу Мстиславичу, но не вернул захваченных киевских городов.

Возможный ответ на вопрос, почему Геза II не исполнил данного Изяславу Мстиславичу обещания при жизни Владимира Володаревича, дан автором в другой работе [1]. Здесь же рассматривается следующий этап взаимоотношений венгерского короля со своими русскими родственниками, падающий на последнее десятилетие его правления (1153 — 1162).

Последний год княжения в Киеве Изяслава Мстиславича и окончательное утверждение здесь Юрия Долгорукого

Судя по летописным свидетельствам, в 1153 г. киевский князь не предпринимал никаких попыток силой заставить Ярослава Осмомысла вернуть захваченные его отцом города, относившиеся к «Русской земле в узком смысле». Наиболее вероятными причинами этого промедления представляются, во-первых, ожидание прихода венгерского войска, поскольку король наверняка заверил сообщивших ему о нарушении Владимиром Володаревичем крестного целования послов Изяслава Мстиславича в том, что выполнит своё обещание, а, во-вторых, необходимость серьёзной подготовки к новому походу в юго-западную Русь, когда стало ясно, что Геза II не планирует в ближайшее время оказать военную помощи своему шурину, всё более увязая в противостоянии с византийским императором.

Кроме того, оставались ещё Юрий Долгорукий и союзные ему половцы, которые могли сорвать новый поход в Галицкое княжество, заставив Изяслава Мстиславича вновь воевать на два фронта. Неслучайно, Лаврентьевская и Ипатьевская летописи сообщают о том, что в 1153(6661) г. Мстислав Изяславич был послан отцом в Посулье, подвергавшееся регулярным нападениям со стороны половцев [2]. В условиях сохранявшегося противостояния между Изяславом Мстиславичем и Юрием Долгоруким лидеры черниговской ветви Рюриковичей — Святослав Ольгович и Изяслав Давыдович — заключили тогда же между собой союз. Поскольку Черниговские земли располагались между владениями Юрия и княжествами, на которые распространялась власть или влияние Изяслава Мстиславича, и учитывая то, что Черниговщина уже не раз становилась театром боевых действий между враждебными коалициями, возглавляемыми дядей и племянником, стремление местных князей к единению было вполне естественным. Судя по последующим событиям, союз Святослава Ольговича и Изяслава Давыдовича был явно не в пользу Изяслава Мстиславича, поскольку оба князя не приняли участия в походе собранного киевским князем войска против Ярослава Осмомысла.

Дошедшие до нас летописи не содержат никаких сведений о попытках Изяслава Мстиславича заставить Ярослава Осмомысла вернуть захваченные его отцом города дипломатическим путём. Более информативна в данном случае «История Российская» В.Н.Татищева. Здесь уже в первой редакции между имеющимися также и в Ипатьевской летописи известиями о заключении Святославом Ольговичем союза с Изяславом Давыдовичем и о начале похода собранной Изяславом коалиции в Галицкое княжество [3] содержится дополнительная информация: «Изяслав Мстиславич иде на Володимера галицкого, прият весть от Петра, иж Володимер умре, посла к Ярославу, сыну его, рекий: «Добре рекл еси, яко хощеши ми сын быти и что отца твоего Бог судил. И аз ти мира и любве не отрекаю, но возврати городы моя». И Ярослав хотя то учинити, но бояре не восхотевше, реша: «Мы не хощем князя нашего в пороке видети, но что нам Бог даст». Изяслав, слыша это, нача доспевати...» [4].

Во второй редакции «Истории Российской», где дошедшая до нас летописная и добавленная в первой редакции информация пересказываются языком, более понятным читателю ХVIII в., выражение «Изяслав, слыша это» дополняется комментарием Татищева: «Изяслав, слыша сей нечаянный ответ и уразумев, что они, продолжа время ожиданием договоров, намерены более войск собрать и венгров от союза отвратить, тотчас стал на Ярослава собираться...» [5].

Краткий рассказ о том, что, помимо известного нам по летописям посольства Петра Бориславича, во время которого умер Владимир Володаревич, Изяслав Мстиславич отправлял в 1153 г. ещё одно посольство в Галич, является уникальным. Об этом умалчивают не только летописцы, но и польские историки эпохи Возрождения, труды которых были известны В.Н.Татищеву. Вряд ли подлежит сомнению то, что Изяслав Мстиславич, получивший от своего посла заверения о признании Ярославом «старшинства» киевского князя, направил новое посольство в Галич, призванное заставить молодого правителя беспокойной юго-западной окраины Руси подтвердить свои слова конкретными делами. Представляется маловероятным, чтобы эта вставка была сочинена и ловко стилизована под более древний язык автором «Истории Российской». Скорее всего, Татищев процитировал здесь не дошедший до нас летописный источник западнорусского происхождения. Что же касается дополнения, сделанного историком во второй редакции рассматриваемого труда, то оно явно принадлежит перу самого Татищева, который очень точно подметил суть ситуации, сложившейся между Киевом и Галичем в 1153 г.

Военная операция против Ярослава Осмомысла была предпринята уже в начале 1154 г. Согласно расчётам Н.Г.Бережкова, войско во главе с Изяславом Мстиславичем отправилось в путь «около 17 января» [6]. Решающая битва этой армии с галичанами произошла 16 февраля 1154 г. [7] под Теребовлем, на р. Сирет. Хотя Изяславу удалось захватить в плен многих галицких «мужей» (то же, но в меньшем количестве, сделали и галичане) [8], но из-за бегства с поля боя своих братьев (Владимира и Святополка) и сына Мстислава главную задачу — принудить Ярослава Осмомысла к настоящей, а не показной покорности — Изяславу Мстиславичу решить не удалось. В конечном счёте, киевскому князю пришлось возвращаться в свою столицу, куда он привёл в качестве пленников «лучших мужей» из галичан.

В отличие от Гезы II, которому судьбой было отпущено ещё восемь лет жизни, и который мог позволить себе организовывать каждый год (вплоть до 1155 г.) походы на своего главного противника, византийского императора Мануила I Комнина (1143 — 1180), Изяславу Мстиславичу так и не удалось отобрать у галицких князей захваченные и удерживаемые ими города «Русской земли». Последние месяцы жизни Изяслава были заполнены решением новых серьёзных проблем, которые возникали в междукняжеских отношениях в южной Руси.

С точки зрения истории русско-венгерских отношений, важное значение имеет сохранение Изяславом Мстиславичем за своими родственниками волынского стола. Весной или летом 1154 г. скоропостижно скончался брат Изяслава — Святополк Мстиславич, княживший во Владимире-Волынском. Освободившийся княжеский стол занял Изяславов сын Ярослав [9]. Известие Ипатьевской летописи об этом позволяет предположить, что Изяслав Мстиславич готовил новую военную операцию, возможно, против непокорного Ярослава Осмомысла, поскольку Святополк Мстиславич умер «оу Кочерьска, пошелъ бо бѣ брату своему Изяславу в помочь» [10].

Юрий Долгорукий не хотел складывать оружия в борьбе с племянником и предпринял в 1154 г. новый поход «с Ростовци, и с Суждальци, и со всѣми дѣтми в Русь». Эта военная операция закончилась безрезультатно, как и предыдущая. Придя опять «в Вятичи», войско Юрия столкнулось с небывалым конским мором, да и половцев на помощь суздальскому князю пришло немного. Вследствие этого Юрий вынужден был, дойдя до Козельска, отправить своего сына Глеба в Половецкую степь за более значительной помощью, а сам возвратиться в Суздаль [11].

Таким образом, к осени 1154 г. Изяславу Мстиславичу удалось добиться стабилизации обстановки на юге Руси. Хотя он не смог вернуть под власть Киева захваченные Владимиром Володаревичем приграничные с Галицким княжеством города, зато в тот момент Изяславу не угрожало нападение ни одной из враждебных ему сторон, поскольку ни у Юрия Долгорукого, ни у Ярослава Осмомысла не было достаточных сил для организации похода на Киев.

Однако, вся эта стабильность исчезла в течение очень короткого времени после того, как Изяслав внезапно тяжело заболел и 14 ноября 1154 г. умер в Киеве. Среди его союзников не оказалось политика такого же уровня. Княживший в Смоленске брат покойного Ростислав Мстиславич был достаточно опытным для того, чтобы управлять Киевским княжеством, но заметно уступал Изяславу и Юрию в силе характера и не мог эффективно противостоять решимости суздальского князя, во что бы то ни стало, доказать своё старшинство среди Рюриковичей и право на киевский стол. Оставшиеся без сильного князя киевляне столкнулись с тяжёлой для них альтернативой. Всем было ясно, что единственным политиком в тогдашней Руси, способным поставить под контроль ситуацию на юге страны, был Юрий Владимирович, которого киевляне не любили. В противном случае им оставалось довольствоваться кем-то из более слабых в политическом отношении и с точки зрения личных качеств князей.

К сожалению, Изяславу Мстиславичу не удалось создать в южной Руси прочную политическую базу, опирающуюся на достаточные военные силы, которая позволила бы ему обеспечить закрепление власти в Киеве за его ветвью рода Рюриковичей, вернув при этом «матери городов русских» хотя бы видимость её былого величия. Скорее всего, в силу сложившихся к тому времени политических реалий, добиться этого было практически невозможно. Раздробленность русских земель стала уже настолько глубокой, что, как и в других европейских государствах эпохи Средневековья, должно было пройти определённое время для появления области-лидера, вокруг которой затем произойдёт постепенное объединение страны.

Если же рассматривать ситуацию с точки зрения соотношения сил между боровшимися в то время княжескими группировками, то, безусловно, все Рюриковичи прекрасно понимали, что добиться политического преобладания даже в одной из частей тогдашней Руси (особенно на юге) возможно не просто путём создания большой коалиции князей, но и с привлечением к ней вспомогательных отрядов из Степи или соседних государств. Борьба за Киев, начавшаяся в 1149 г. между Изяславом Мстиславичем и Юрием Долгоруким, ярко показала, что первый не мог добиться успеха без венгерской военной помощи, а последний — без присоединения к его войску половецких отрядов.

Формально в Киеве после смерти Изяслава Мстиславича оставался правящим князем его дядя Вячеслав Владимирович, который сознавал свою неспособность держать в руках все нити управления городом и княжеством, остававшимся предметом устремлений соперников, и поспешил послать гонцов в Смоленск к брату умершего Изяслава Ростиславу Мстиславичу, приглашая его княжить в Киеве на тех же условиях соправительства, на которых формально держалась власть его старшего брата при фактическом полновластии.

Ростислав принял эти условия и прибыл в Киев для заключения соответствующего «ряда». Однако, по свидетельству Новгородской I летописи, его первое правление в Киеве продлилось одну неделю [12], хотя, скорее всего, здесь имеется в виду единоличное правление Ростислава Мстиславича, которому вскоре после признания себя «младшим» киевским князем при «старшем» Вячеславе пришлось провожать в последний путь умершего дядю. Так или иначе, но кратковременное первое княжение Ростислава в Киеве закончилось его поражением от черниговского князя Изяслава Давыдовича, которое смоленский князь потерпел у Боловеса при попытке привести к покорности одного из своих соперников, также претендовавшего на власть в Киеве. В результате этого, в Киеве вокняжился Изяслав Давыдович.

По мнению Н.Г.Бережкова, смерть Вячеслава Владимировича и кратковременное первое княжение Ростислава Смоленского в Киеве «произошли не раньше второй половины декабря — начала января» [13], т. е на рубеже 1154/1155 гг. Все эти события, однако, оказались малозначащими с точки зрения последующего развития ситуации в южной Руси. Получив сведения о смерти Изяслава Мстиславича, Юрий Долгорукий отправился в новый поход на Киев. По расчётам Бережкова, в январе 1155 г. он находился с собранным им войском уже «противу Смоленьску» [14], где, по свидетельству летописей, получил известия о смерти брата Вячеслава, поражении и бегстве в свое княжество Ростислава Мстиславича и занятии киевского стола Изяславом Давыдовичем [15]. Все эти события ярко свидетельствовали о распаде антисуздальской коалиции, сложившейся при Изяславе Мстиславиче, что способствовало достижению Юрием главной его цели — утверждению в Киеве, что, по его мнению, видимо, было важнейшим атрибутом «старшинства» на Руси. 20 марта 1155 г. Юрий Долгорукий вступил в Киев, власть над которым он сохранил вплоть до своей смерти 15 мая 1157 г.

Заключение Гезой II тайного соглашения с Андроником Комнином, и политические последствия этой договорённости для Руси

В то время, когда шла разгоревшаяся после смерти Изяслава Мстиславича борьба за Киев, венгерский король продолжал попытки переломить в свою пользу ситуацию в противостоянии с византийским императором Мануилом I. В начале 1154 г. Геза II усиленно готовился к очередной войне с Византией, однако василевс на переговорах в Софии сумел склонить королевских послов к отказу от планов нападения на «империю ромеев».

В казавшейся патовой ситуации, когда обе противоборствующие стороны — Венгрия и Византия — не имели достаточно сил,чтобы нанести противнику сокрушительное поражение, в стане Комнинов обнаружился тайный союзник венгерского короля. Им оказался двоюродный брат Мануила I — будущий император Андроник Комнин. В отличие от Мануила, матерью которого была венгерская принцесса Пирошка (Ирина), Андроник имел родственников в юго-западной Руси. Его мать Ирина, предположительно, была дочерью перемышльского князя Володаря Ростиславича (1092 — 1125), вышедшей замуж за сына Алексея I Комнина (1081 — 1118) севастократора Исаака [16].

Андроник Комнин уже тогда видел главной целью своей жизни захват императорской власти. Ради этого он готов был пойти на союз с врагами Византии, чтобы с их помощью стать василевсом. Получив в управление приграничные византийские области на Дунае, Андроник вступил в тайное соглашение с Гезой II, обещав королю за военную поддержку передать Венгрии Белград, Браничев и Ниш — крепости, составлявшие костяк оборонительной системы на северо-западе тогдашних владений Византии. Выполняя условия этого договора, Геза II отправился в конце 1154 г. с большим войском на помощь Андронику.

События этой войны подробно исследованы ещё в ХIX в. В.Г.Васильевским, К.Я.Гротом, Д.Паулером [17], а также историками последующего времени. С точки зрения темы настоящего исследования, важно, прежде всего, то, что позиция Гезы II и его двора по отношению к располагавшимся к востоку и югу от владений венгерской короны соседним государствам стала более сложной. Раньше враги Венгрии представлялись однозначно: Византия и её союзники на Руси, неофициально возглавляемые Юрием Долгоруким, хотя самым деятельным членом этой политической группировки был Владимир Володаревич. С точки зрения насущных внешнеполитических задач, Геза II до 1154 г. мог заявлять, что наиболее опасными соседями для него являются Византия и Галицкое княжество.

С установлением тайного союза между Гезой II и Андроником Комнином ситуация на восточных и южных границах Венгрии стала не столь однозначной. Наличие у Андроника родственных связей с князьями юго-западной Руси заставляло венгерский двор быть более осмотрительным во взаимоотношениях с новым галицким князем. Если верна версия о том, что именно Андроник Комнин приходился внуком Володарю Ростиславичу, то Ярослав Осмомысл в таком случае был двоюродным братом Андроника. Да и само отношение к Византии у Гезы II также не было теперь однозначным. Прежде «империя ромеев» представляла для Арпадов источник постоянной военной опасности и раздражения, поскольку Мануил I не только был внуком венгерского короля Ласло I Святого (1077 — 1095), но и активно использовал в своих военных акциях против Гезы II неудачливого претендента на венгерский престол Бориса Калмановича [18]. Теперь же Византия была представлена в глазах венгерской правящей верхушки, в том числе, и Андроником Комнином, обещавшим Гезе II не только три приграничных округа, но и превращение непримиримого врага в союзника. Разумеется, в эпоху Средневековья политические союзы, как правило, были недолговечны, и вряд ли Геза II и его советники не понимали, что, захватив власть в Константинополе, Андроник может отказаться от данных им обещаний. Но поддерживать разлад в стане Комнинов, несомненно, было выгодно Венгрии.

В целом, кампания 1154 г. на Балканах закончилась в пользу венгерского короля, однако успехи его были весьма скромными. Мануилу I не удалось помочь осаждённому венграми и их союзниками городу Браничево (венг. Баранч). Армией Гезы II также был разгромлен один из византийских отрядов. Главной причиной военных неудач василевса было то, что боевые действия начались поздней осенью, и императорское войско оказалось недостаточно подготовленным к этому.

С поражением зимой 1154/5 г. византийского отряда во главе с хартуларием Василием Цинцилуком, посланным Мануилом I в погоню за боснийским баном Боричем, отряды которого находились в составе собранного Гезой II войска, возможно, связан уход из жизни Бориса Калмановича. Источники не сообщают точно, на какой именно войне с венграми был застрелен неизвестным половецким воином внук Владимира Мономаха, но, судя по всему, это произошло во время рассматриваемой зимней кампании [19].

Хотя Борис Калманович к тому времени уже давно перестал быть персонажем русско-венгерских отношений, его смерть знаменовала собой уход из реальной жизни последнего исторического деятеля, имевшего отношение к системе взаимоотношений с Арпадами, которую пытался выстроить Владимир Мономах. Впрочем, после женитьбы Гезы II на Евфросинье Мстиславне Борис фактически превратился в политического «статиста», время от времени используемого германским императором Конрадом III или Мануилом I Комнином для того, чтобы побольнее «ужалить» венгерского короля в предпринимаемых Германией и Византией военных операциях против его владений.

Третье княжение Юрия Долгорукого в Киеве и русско-венгерские отношения

Более разительные для Гезы II перемены в расстановке политических сил произошли в 1155 г. на Руси. С этого времени и вплоть до своей смерти 15 мая 1157 г. суздальский князь Юрий пытался выстроить на юге Руси новую политическую систему, добиваясь от княживших там Рюриковичей признания своего «старшинства» с помощью заключаемых с ними мирных договоров. Аналогичное соглашение было достигнуто им, прежде всего, с Ростиславом Смоленским.

В результате, на Руси сложилась крайне неблагоприятная для дальнейшего поступательного развития русско-венгерских отношений обстановка. Представляется верной данная М.Д.Присёлковым характеристика политической ситуации, сложившейся после окончательного утверждения в Киеве Юрия Долгорукого: «Положение Юрия было первое время блестяще: в Переяславле сидел сын его Глеб, в Вышгороде — сын Андрей, в Турове — сын Борис, на Поросье — сын Василько, в Галиче — зять Ярослав Владимирович, в Смоленске — покорный Ростислав, в Чернигове — замирившийся Изяслав, в Новгороде — сын Мстислав. Всё гнездо черниговских князей в руке Юрия, как и Владимир Мстиславич Владимирский и Ярослав Изяславич Луцкий. Только Мстислав Изяславич не явился с покорной головой к Юрию...» [20].

Таким образом, если при правлении в Киеве Изяслава Мстиславича (1146 — 1154, с перерывами) на юге Руси был один постоянный «оазис» враждебности по отношению к Венгрии — Галицкое княжество, то теперь остался лишь один «оазис», где сидел дружественный Арпадам князь — Волынское княжество, да и то ненадолго, поскольку Юрий Владимирович поставил своей целью добиться распространения своего влияния на все без исключения земли южной Руси. Через несколько месяцев после утверждения в Киеве Юрий Долгорукий организовал поход на Волынь против непокорного внучатого племянника.

Мстислав Изяславич находился в то время в Пересопнице, куда пришли полки зависимых от Юрия князей, заставивших Мстислава бежать сначала в Луцк, а затем в Польшу [21]. Однако его изгнание длилось недолго. Как опытный политик, Юрий понимал, что удерживать своё «старшинство» среди Рюриковичей в одиночку ему явно не по силам [22]. В связи с этим он призвал к себе из Смоленска племянника Ростислава Мстиславича, предложив ему соправительство, поскольку ему более не с кем «Рускую землю оудержати» [23]. Признавший безоговорочно первенство Юрия в предложенном ему «тандеме», Ростислав, однако, добился от дяди нормализации отношений со всей ветвью Мстиславичей, в том числе, с Мстиславом Изяславичем, которого Юрий также «прия в любовь» [24].

Улаживание киевским князем отношений со всеми Рюриковичами, занявшее, скорее всего, лето — осень 1155 г., формально привело к исчезновению на Руси последнего «оазиса», где правил дружественный Арпадам князь. Восстановление Юрием Долгоруким подчинения Русской церкви Константинопольской патриархии и приезд в Киев в 1156 г. нового митрополита Константина ярко продемонстрировали провизантийскую направленность внешней политики Юрия, что в то время исключало установление им союзнических отношений с Арпадами.

Однако, несмотря на кажущийся успех Юрия в предотвращении дальнейшей борьбы за Киев, на самом деле ситуация на юге Руси была далека от полного «умиротворения». По договоренности с Юрием волынским князем стал его племянник Владимир Мстиславич, который, как можно сделать вывод из свидетельства Ипатьевской летописи, надеялся добиться от Гезы II новой военной помощи для борьбы с дядей. Скорее всего, именно так следует трактовать летописные известия: «Тогда же и Володимеръ Мьстиславичь пусти матерь свою, Мьстиславлю, въ Оугры ко королеви, зятеви своему. Король же вда много имения тещи своеи» [25] . Судя по месту расположения этих известий в Ипатьевской летописи, эта поездка, скорее всего, состоялась в конце 1155 г.

Отправка тёщи ко двору Гезы II, вероятнее всего, была вызвана не только расчётом на то, что совместными усилиями его весьма деятельной жены и её матери удастся убедить короля изменить с венгерской военной помощью политическую ситуацию на Руси, которая, как показано выше, стала для Венгрии весьма неблагоприятной. Если бы Владимир Мстиславич отправил ко двору Гезы II своих послов, это могло бы вызвать резкую негативную реакцию Юрия, а тут, вроде бы, вдова Мстислава Великого поехала навестить свою дочь и внуков, хотя вряд ли можно сомневаться в том, что вдовствующая княгиня имела от сына конкретные указания привлечь зятя к выяснению междукняжеских отношений на Руси.

Незадолго до визита тёщи Геза II (в первой половине 1155 г.) заключил перемирие с Мануилом Комнином сроком на пять лет [26]. Казалось бы, в такой ситуации король вполне мог оказать военную помощь своим русским родственникам, нуждавшимся в ней в тот момент более остро, чем в своё время Изяслав Мстиславич в разгар борьбы с Юрием Долгоруким за Киев. Однако внешнеполитическая ситуация и обстановка в южной Руси не позволяли Гезе II отправить даже часть венгерского войска на Русь.

Если говорить об обстановке на Руси, то венгерская правящая верхушка, безусловно, понимала, что политика замирения Юрия Владимировича со своими бывшими противниками принесла определённые плоды, а среди Мстиславичей после смерти Изяслава не было равного ему лидера. Чтобы в таких условиях «добыть» Киев для одного из своих родственников, Гезе II пришлось бы вновь посылать на Русь всё королевское войско, включая отряды из всех комитатов. При этом необходимо было учитывать и находящееся у границ Венгрии сильное Галицкое княжество, где правил зять Юрия Долгорукого Ярослав Владимирович (Осмомысл), который, как можно сделать вывод из летописных текстов, никогда не ослушивался тестя, если тот приказывал ему выступить в поход.

Перемирие Гезы II с Мануилом I Комнином было весьма хрупким. Оба противника пытались переломить ситуацию в свою пользу. В июле 1156 г. послы византийского императора в Нюрнберге предлагали Фридриху I (Барбароссе) развязать войну с Венгрией, рассчитывая на то, что у Фридриха ещё не остыло желание «поставить на место» Гезу II, которое молодой германский император высказывал во время своего вступления на германский престол в 1152 г. Однако время «союза двух империй» уже прошло. В.Г.Васильевский датирует прекращение этого союза 1155 г. [27] Хотя Фридрих I, короновавшийся в том же 1155 г. императорской короной в Риме, не отказался от своих намерений относительно Венгрии, он решил наказать страну, которую правители Германии считали находящейся в ленной зависимости от них, собственными силами.

17 сентября 1156 г. Фридрих I преобразует Австрийское маркграфство в герцогство. Получивший новый титул Генрих II (Язомирготт) берёт на себя обязательство немедленно вторгнуться в Венгрию, если войско Гезы II отправится в поход на Священную Римскую империю [28]. Кроме того, ко двору Фридриха I бежал младший брат Гезы II — герцог Иштван, убеждавший императора дать ему войска для похода против «творящего несправедливости» венгерского короля. Весной 1157 г. герцог во главе немецкого войска выступил в поход против старшего брата, но потерпел поражение и бежал к своему покровителю.

В то время, когда Геза II жил под угрозой нападения со стороны немецких земель, в юго-западной Руси разгорелась междоусобица среди его русских родственников. В 1156 г., скорее всего, летом, племянник венгерской королевы Евфросиньи Мстислав Изяславич внезапно напал на «стрыя своего» Владимира Мстиславича, княжившего во Владимире-Волынском и захватил «жену его и м(а)т(е)рь его, и всадивъ я на возы, везе я, Лучьску посла, а стрыи его Володимеръ оутече Перемышлю, а дружину его изограби и товаръ весь от(ъ)я, иже бѣ принесла изъ Оугоръ Мьстиславля, а Володимиръ оттуда бѣжа въ Оугры к королевѣ, зятеви своему» [29]. Нападение племянника на дядю, скорее всего, было актом мести за то, что годом ранее признавший «старшинство» Юрия Долгорукого Владимир Мстиславич участвовал в преследовании Мстислава Изяславича, вынужденного, в конечном счёте, бежать в Польшу [30]. Захват Мстиславом Изяславичем Владимира-Волынского, вызвавший бегство княжившего там его дяди и родного брата королевы Владимира Мстиславича в Венгрию, не повлёк за собой поход венгерского войска в юго-западную Русь, хотя Владимир, как известно, был не только шурином Гезы II, но и зятем дяди короля — бана Белуша. Казалось бы, король должен был разгневаться на то, что Мстислав захватил подарки, подаренные им тёще, но никаких действий для наказания дерзкого племянника королевы Геза II, судя по дошедшей до нас информации источников, не предпринял.

Как указывалось выше, в 1156 г. сложилась крайне неблагоприятная обстановка для Венгерского королевства, перед которым открывалась альтернатива: либо война с двумя империями, между которыми располагалась Венгрия, либо отражение попытки германского императора Фридриха I (Барбароссы) посадить на венгерский престол мятежного герцога Иштвана. Отправлять в такой ситуации войско для наведения порядка внутри клана Мстиславичей было бы крайне неразумно, поэтому Геза II и не стал этого делать.

Отказом венгерского короля вмешаться в междоусобия на Волыни решил воспользоваться Юрий Долгорукий, вспомнивший о своём давнем обещании не оставить без волости своего племянника Владимира Андреевича — сына Андрея Доброго, княжившего в 1119 — 1132 гг. на Волыни. Зимой 1150/1 г. войско Юрия, в которое вошли также полки его сыновей, Владимира Андреевича и Ярослава Осмомысла, отправилось в поход на Волынь. Позднее к этой княжеской коалиции присоединился вернувшийся из Венгрии Владимир Мстиславич.

Попытка «добыть волость» Владимиру Андреевичу закончилась бесславно [31]. Вместо волынской «отчины» Юрий, в конечном счёте, дал чудом избежавшему гибели под Червеном племяннику [32], Дорогобуж, Пересопницу и Погоринские города [33]. После неудавшейся попытки Юрия отобрать волость у Мстислава Изяславича авторитет суздальского и киевского князя среди Рюриковичей упал настолько, что против него начала складываться новая коалиция, а её душой стал смоленский князь Ростислав Мстиславич [34].

Однако до войны дело не дошло, поскольку Юрий Долгорукий, скорее всего, был отравлен на пиру и умер 15 мая 1157 г. Его смерть вызвала новый этап борьбы за киевский стол. Наиболее авторитетный из тогдашних претендентов на власть в Киеве — Ростислав Мстиславич — не спешил покидать свой Смоленск. Непосредственным же преемником Юрия стал черниговский князь Изяслав Давыдович. Лишь в 1159 г., после изгнания Изяслава из Киева Мстиславом Изяславичем, последний передал киевский стол своему дяде Ростиславу Мстиславичу, который княжил в Киеве до своей смерти (1167).

Участие послов Гезы II в решении судьбы Ивана Берладника осенью 1158 г.

С княжением в Киеве Изяслава Давыдовича (1157 — 1159) прямо связан один из эпизодов в истории русско-венгерских отношений. Хотя летописные свидетельства об этом крайне скудны, они ясно дают понять, что внешнеполитические приоритеты Гезы II на русских землях к этому времени радикально изменились. Речь идёт о попытке Ярослава Осмомысла добиться от Изяслава Давыдовича выдачи ему давнего врага галицких князей — Ивана Ростиславича (Берладника), которого политически активная часть галичан ещё в 1145 г. пыталась сделать своим князем.

Поскольку Владимир Володаревич, которому Иван приходился племянником, и его сын и преемник Ярослав Осмомысл сумели отстоять галицкий стол, Ивану Берладнику пришлось стать князем-изгоем, неоднократно поступавшим на службу к правителям отдельных русских земель [35]. Сложные отношения сложились у Ивана с Юрием Долгоруким: сначала он собирал для суздальского князя дань с Новгородских земель (1149), но, поскольку Ярослав Осмомысл женился в 1150 г. на дочери Юрия Ольге, Берладнику пришлось покинуть северо-восточную Русь. Ярослав же, как и следовало ожидать, использовал своё родство с Юрием для того, чтобы попытаться с помощью тестя захватить и «обезвредить» двоюродного брата, являвшегося для Осмомысла главным соперником, к тому же имевшим сторонников среди галичан.

В начале 1157 г. Иван Ростиславич попадает в плен к Юрию Долгорукому, который приказывает привести Берладника в Киев, чтобы передать затем в руки Ярослава Осмомысла. Однако видные деятели Русской церкви во главе с митрополитом Константином I осуждают это намерение Юрия, обвиняя его в нарушении данной им клятвы. Пристыженный Юрий отправляет Ивана Ростиславича обратно в Суздаль, но по дороге его освобождают из-под конвоя мужи тогдашнего черниговского князя Изяслава Давыдовича. Так, новым местом пребывания Берладника становится Чернигов, а после занятия его покровителем киевского стола Иван, судя по всему, последовал за ним в Киев.

Не имея возможности силой принудить Изяслава Давыдовича выдать Берладника, Ярослав Осмомысл попытался организовать широкое дипломатическое наступление на Изяслава, призванное ярко показать последнему, что «общественное мнение» осуждает его покровительство князю-изгою. Летописец перечисляет русских князей и иностранных правителей, поддержавших требование Ярослава выдать ему «стрьичича». Все они прислали своих послов, в том числе венгерский «король мужа своего и от Ляховъ мужь свои» [36]. Однако достаточно представительной миссии не удалось убедить Изяслава Давыдовича, занявшего на переговорах с ней непримиримую позицию. Как пишет летописец, «Изяславъ же припрѣ всих и, отвѣтъ имъ давъ, отпусти я» [37]. Тем не менее, Берладник, опасаясь, что противникам Изяслава Давыдовича всё же удастся сломить сопротивление тогдашнего киевского князя, бежал из Киева в придунайские районы, считавшиеся окраиной Галицкого княжества, откуда он начал «пакостить» подданным Ярослава Осмомысла.

Имеющиеся в нашем распоряжении летописные памятники более ничего не сообщают о деятельности венгерских послов на Руси после отказа Изяслава Давыдовича выдать Берладника галицкому князю. Некоторые подробности добавляет в описании этого события В.Н.Татищев. Во второй редакции «Истории Российской» после сообщения о том, что Иван Ростиславич бежал из Киева в Половецкую степь (откуда он потом перебрался на Нижний Дунай), историк пишет: «Ярославль посол, уведав то, подготовил посла венгерского ехать в Половцы с немалым людством. И первее великим обесчании просили, но видя, что половцы отказали, намерялись силою его взять. А половцы, вооружась, бой с ними учинили, многих побили и послов выгнали» [38].

Дополнение Татищева, скорее всего, является его амплификацией летописной информации, отсутствующей в Ипатьевском списке, но имеющейся в Хлебниковском и Погодинском списках. Между фразами Ипатьевского списка «король мужа своего» и «и от Ляховъ мужь свои» в названных списках добавлено: «посла к Половцем, и Половци с мужем крѣпко битися с ним, и муж въротися вспят(ь) и…» [39] . Как известно, в распоряжении Татищева был один из списков Ипатьевской летописи, скорее всего, Ермолаевский, который в данном случае близок к Хлебниковскому (Х) и Погодинскому (П) спискам.

Однако, как видно из приведённого текста примечания, в названных списках венгерский посол приезжает в Половецкую степь до начала переговоров в Киеве с Изяславом Давыдовичем, а не после, как это представлено у Татищева. Возможно, список Ипатьевской летописи, находившийся в распоряжении Татищева, был в данном случае более исправным, чем Хлебниковский и Погодинский, поскольку более логичным выглядит версия историка ХVIII в.: галицкий и венгерский послы отправились в Степь после того, когда переговоры провалились и Иван Берладник бежал из Киева, чтобы добиться своей цели переговорами или силой отнять князя-изгоя у половецких ханов. Если же следовать версии ХП, то непонятно, зачем венгерский посол до начала переговоров ездил в Степь и почему ему пришлось биться с половецкими ханами?

С точки зрения темы настоящего исследования самым важным является то, что Геза II в 1158 г. открыто показал себя союзником Ярослава Владимировича. Так, были восстановлены дружественные отношения между Венгрией и Галичем, прерванные ок. 1146 г. — после женитьбы Гезы II на Евфросинье Мстиславне, сестре главного противника отца Ярослава Изяслава Мстиславича. Такой исход внешнеполитической линии венгерского короля на «русском направлении» представляется вполне закономерным. На фоне политического «измельчания» Мстиславичей, прежде державшихся единым фронтом против Юрия Долгорукого, но после смерти Изяслава Мстиславича не только разделившихся на лояльных и нелояльных Юрию, но и начавших воевать друг с другом, деятельность галицкого князя Ярослава Владимировича (Осмомысла) выглядела более последовательной. Он продолжал линию своего отца на поддержку Юрия Долгорукого (пока тот был жив) и сохранение единства своего княжества. Установление тайного союза между Гезой II и двоюродным братом василевса Мануила I – Андроником Комнином — вынуждало венгерского короля изменить своё отношение к галицкому князю. С точки зрения стабильности внешнеполитического положения Венгрии, Арпады были заинтересованы в поддержании мира на северо-восточных границах своих владений, поэтому смена князя в Галиче естественным образом должна была привести к нормализации отношений между названными государственными образованиями.

В дошедших до нас источниках нет никаких известий, касающихся русско-венгерских отношений в последние три года правления Гезы II (1159 — 1162). В это время основное внимание венгерской правящей верхушки было обращено на разрешение конфликта в руководстве Католической церкви, где избранному конклавом папе Александру III германский император Фридрих I Барбаросса противопоставил своего ставленника Виктора IV (признанного официально антипапой). Присоединение Гезы II к коалиции государей, поддержавших Александра III, означало резкое ухудшение отношений Венгрии со Священной Римской империей. В 1161 г. истекал срок перемирия с Византией, но по обоюдному согласию Гезы II и Мануила I Комнина оно было продлено ещё на пять лет.

Характеризуя в целом русско-венгерские отношения в последнее десятилетие правления Гезы II, следует отметить, что, по сравнению с предыдущим десятилетием, интерес венгерского короля к русским делам заметно упал. Если прежде Геза мог без серьёзного ущерба для своей державы противостоять натиску Византии и угрозе, исходившей со стороны Священной Римской империи, оказывая время от времени помощь своему зятю — княжившему в Киеве Изяславу Мстиславичу, то в рассматриваемое десятилетие внешнеполитические приоритеты Арпадов на Руси заметно изменились. Усложнение межкняжеских отношений после смерти Изяслава Мстиславича (1154) и заключение тайного соглашения между Гезой II и Андроником Комнином — двоюродным братом галицкого князя Ярослава Осмомысла — сделало последнего главным союзником венгерского короля, решительно отказавшего родственникам покойного Изяслава, которые просили у него военной помощи, и поддержавшего Ярослава в его требованиях к Изяславу Давыдовичу о выдаче Ивана Берладника. Постепенное падение политической роли Киева (при сохранении его экономического значения) способствовало ослаблению интереса у венгерской правящей верхушки к «Русской земле в узком значении». В условиях раздробленности Руси на отдельные независимые княжеские владения Арпады и их окружение должны были, прежде всего, ориентироваться на своего ближайшего восточного соседа — Галицкое княжество, ставшее при Ярославе Осмомысле одним из сильнейших государственных образований Восточной Европы.

Юрасов М.К.

Татищев В.Н.

Татищев В.Н.

Бережков Н.Г.